Шестой факт из жизни основателей

[Klea]

Дело идет к концу, я тороплюсь закончить работу до отъезда и теперь верю, что у меня это может получиться. Осталось только расскрыть интригу и поставить финальную точку.

- Простите, я опоздал, - произнес Годрик Гриффиндор, буквально влетая в гостиную, где его уже дожидались коллеги. – Я опять запутался в лестницах.

Его возмущение лишь вызвали улыбки на лицах магов.

С тех пор, как Хогвартс ожил, он, как маленький ребенок, игрался с его обитателями. Лестницы хаотично перемещались, часто совершенно не вовремя, появлялись и исчезали комнаты, некоторые из помещенных сюда статуй начали бродить по коридорам и пугать студентов. И еще замок решил обзавестись собственным привидением и пригласил сюда на жительство призрак неупокоенного жреца-друида, и, судя по всему, не собирался на этом останавливаться. Хельга успокаивала Годрика тем, что со временем все придет в норму, что новорожденный просто пробует свои силы.

- Думаю, до этого времени мы просто не доживем, – ворчал в ответ Гриффиндор, на что получал согласное покачивание головой.

Хогвартс действительно вел себя, как любопытный ребенок, стремился к общению и шалил, иногда поболе иных студентов. Слушался он только Слизерина, признавая его авторитет, что очень обижало рыжего мага.

- Ну, почему так происходит, - жаловался он женщинам, - я приложил не меньше сил, чем этот змееуст, для создания этого неблагодарного дома, а он вечно норовит сыграть со мной какую-нибудь шутку.

Женщины смеялись над его сетованиями и говорили, что он стареет, раз это начало его задевать. У ведьм же особых проблем с собственным домом не возникало, хотя было видно, что Хельгу замок любит просто до обожания. Ее любовь ко всему живому сделало этот уголок убежищем для исчезающих магических существ. С каждым годом все дальше распространялись вести о Хогвартсе, и каждый год в Лесу прибавлялось обитателей, многие из которых были опасны. Гриффиндор взялся за наведение порядка и потому большую часть своего свободного времени проводил там. Вот и сейчас, чтобы встретиться с ним, пришлось посылать сову. Коричневая неясыть по имени Олле стала фактически личным письмоносцем рыжебородого, мотаясь в Лес и обратно с завидной регулярностью. Сегодня предстояло решить важный вопрос для дальнейшего развития магии в целом и Хогвартса в частности, и присутствие четвертого мага-основателя было необходимо.

- Что у нас происходит? – задал традиционный уже вопрос Годрик, стаскивая с головы остроконечную шляпу.

- У нас происходят магглы, – просветил его седовласый колдун.

Вопросительный взгляд голубых глаз устремился в сторону женщин.

- В семьях урожденных магглов начали появляться маги, - пояснила ему ситуацию Ровена.

- И что?

- А то, что они тоже претендуют на место в нашей школе, - голос Салазара был раздраженный и злой, - этого нельзя допустить.

- Почему?

- Потому что они магглы, - последовал ответ, который казалось должен был все объяснить.

- Все равно не понимаю в чем проблема?

- С одной стороны, - пояснила ему ситуацию расстроенная Хельга, - они имеют магические силы, которыми мы должны научить их управлять, тем более что сделать это некому. С другой, Салазар в чем-то прав, они люди, воспитанные своим обществом и святой церковью, и пускать их в это защищенное от расовой вражды место… может быть чревато последствиями.

Пауза затянулась, каждый думал о своем, пытаясь осознать вышесказанное.

- Ровена, а ты что думаешь? – спросил Гриффиндор, не ожидая в целом ничего хорошего, памятуя о ее отношение к магглам, но ответ его удивил, как собственно и его противника.

- Я согласна допустить магглорожденных в Хогвартс и учить их всему, что знаю. Только, - сделала она драматическую паузу, чтобы увидеть изумленно-вопросительные взгляды, которые требовали от ее немедленного ответа, - только, если они будут этого достойны.

- И как ты это узнаешь?

- Думаю, моих способностей хватит, чтобы распознать тех из них, кто стремится к постижению знаний.

- Хельга?

- Думаю, мы можем рискнуть, в конце концов, кто не захочет учиться, тот и проигнорирует приглашение, а кто приедет, тот научиться понимать наш мир и, значит, перестанет видеть в нем угрозу.

- Разумно. Салазар?

- Доводы логичны, но я против. Здесь должны учиться только дети чистокровных магических семейств. Если мы допустим магглорожденных сюда, мы рискуем, что у нас появиться еще больше полукровок, существ, чуждых и тем и другим.

- Наоборот, они принадлежат к обоим мирам, и может быть именно в них наше спасение, - спокойно возразила ему Хельга.

- В конце концов, дворняжки чаще умнее своих чистокровных сородичей.

- Ровена, это цинично.

- Зато истинно. Мне глубоко все равно, кем по происхождению будет мой последователь, но он должен быть умен и знающ, чтобы стать великим магом.

- А вы что хотите от своих учеников? – поинтересовалась Хельга.

- Они в первую очередь должны быть отважны.

- Рассудительны, хитры, расчетливы – это залог выживания и власти в нашем мире.

- Качества, редко сочетаемые в одном человеке в равных пропорциях.

- Что ты хочешь сказать, Ровена?

- Что у нас столько учеников, а с приходом магглорожденных их станет еще больше, а нас всего четверо.

- Она хочет сказать, - развила эту мысль Хаффлпафф, - что нам придется их как-то делить, по какому-то признаку, иначе жизнь Хогвартса превратиться в хаос.

- Трудно справляться с большим количеством студентов одновременно, возникают проблемы с размещением, в одних спальнях уже по дюжине человек, в других максимум по двое.

- Еще бы, кто хочет селиться в подземельях, кроме подхалимов этого змеерожденного?!

- Лучше уж жить свободно в подземельях, чем ютиться в башне, где уже и яблоку некуда упасть, - парировал Салазар.

- Не начинайте, - устало попросила их Хельга, - мы об этом и говорим. Мы дошли до того, что мы должны разделить учеников на четыре факультета, каждый из которых будет курироваться одним из нас.

- И значит, каждый из нас будет иметь возможность воспитывать наиболее ценных последователей, - закончила мысль практичная колдунья.

- Я так понимаю, они договорились, - Годрик и Салазар удивленно переглянулись.

- Мне это не очень по вкусу, но в этом есть разумное зерно, - ответила им Хельга, - мы не делим школу, мы просто пытаемся навести в ней порядок, организовать нашу работу и жизнь.

- А как мы намерены распределять детей, по, как вы говорите, факультетам? Только по прошествии времени начинают проявляться их таланты, а когда они приезжают к нам, они все лишь щенки, оторванные от материнской груди.

- В коем веке у ирландца разумный довод, - неожиданно поддержал его Слизерин.

- Вот это мы и должны придумать.

Снова возникла пауза, которая на этот раз затянулась надолго. Ровена вызвала эльфов, и ожидание решения сопровождалось ароматом любимого ею чая. Хельга тихо попивала тыквенный сок и молчала. Когда они с Ровеной обсуждали их положение, она видела возможную катастрофичность этих решений. Не нужно быть пророком, чтобы догадаться, что если, знающие друг друга не одно десятилетие и работающие вместе, Годрик и Салазар очень редко могли договориться и уж дня не могли прожить не поругавшись, то чего ждать от их последователей. Ведьма жила достаточно долго, чтобы понимать, что с течением времени все их идеи будут утрированы и тогда соперничество факультетов может вылиться в настоящие схватки, кои и сейчас иногда случались между учениками. Но она не могла не принять логику доводов Ровены, которую считала самой разумной и практичной из них четверых. Кроме того, Рейвенкло поделилась с ней другим своим соображением, которое было и вовсе далеко от общепринятой морали, но могло помочь в дальнейшем примирить оба мира, мир магов и обыкновенных людей. Но вот методы достижения…

- Я придумал, - прервал ее размышления Гриффиндор. Он положил на стол свою шляпу и провозгласил, - мы сотворим волшебную вещицу, и она станет сортировать неофитов по врожденным качествам, и происходить это будет независимо от наших личных пристрастий, а только согласно тем параметрам, которые мы в нее заложим.

- И каким же?

- Мы их уже не раз обозначали. Вы готовы?

Четыре палочки поднялись, четыре голоса начали плести вязь заклинаний, наделяя обычный головной убор разумом, интуицией и ясновидением, сконцентрированных на одной лишь задаче: увидеть внутренние качества человека и озвучить его внутренние пристрастия.

Это было рождением нового сильного артефакта, названного Сортировочной Шляпой. Она поселилась в гостиной, до того момента, когда была явлена ожидающему ее миру.