Эпизод тридцать шестой: Прощай, малышка!

[Klea]

(по мотивам 2.14 «Рожденный под дурным знаком» (Born Under a Bad Sign)

- Дура!
Широкий взмах кулаком в лицо задал траекторию легкому девичьему телу. Конечным пунктом этого полета оказалось огромное зеркало, которое тут же разлетелось на мелкие осколки.
- Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты и близко не подходила к мальчишкам Винчестер!
Сильные мужские руки рванули полуживое тело вверх, желтые глаза схлестнулись с черными в молчаливом поединке.
- А мне плевать, папа! – вместе с кровью выплюнула упрямая девица.
- Зато мне нет! – очередная пощечина поставила точку в так и не начатом конструктивном диалоге. – Ты влезла не в свое дело, чуть не испортила всю игру, а, кроме того, ты пила, куриал и шлялась по девкам!
Очередная пощечина выразила все отношение разозленного отца к поведению дочери. Но девочка тоже вошла в раж, иначе как объяснить, что вырвалась и заорала в ответ:
- А мне плевать, папа, плевать на ваши грандиозные планы! Мне плевать на твоего любовника с его манией величия, и на тебя, раз он тебе дороже собственных детей! Я не вернусь домой! Я ненавижу его. Это тюрьма, в которой мне нет места. Я лучше останусь на земле, между людей.
От такого заявления Азазель опешил:
- Ты думаешь, что говоришь, Мейв?
- Думаю! Я ненавижу то, что вы называете Адом! И я туда не вернусь! – поставила отца пред фактом сорвавшаяся с короткого поводка демонесса. Тот попытался зайти с другого бока:
- Ты должна была только поговорить со мной, малышка…
Но все было бесполезно – девица уже билась в истерике:
- А ты много меня слушал?! Когда погиб брат, ты лишь поорал с полчаса и успокоился. Для тебя «малыш Сэмми» важнее меня!
- Неправда! Что ты говоришь?
- Правда! Все ради него, даже смерть и страдания твоих детей. Меня наказали, наказали «за самоуправство», потому что ты не захотел прикрыть меня, ведь это значило заявить о своем участие в этом деле. А меня сослали! В седьмой круг, разгребать дерьмо за насильниками, извращенцами, самоубийцами. Это же одна большая психушка, в которой не выживет никто в здравом уме.
Тут Азазель снова завелся и снова отвесил немаленькую оплеуху своей своенравной дочурке.
- Значит, ты окончательно сошла там с ума? Ты это хочешь сказать? Если ты нашла способ вырваться оттуда, то зачем снова лезть на рожон? Нужно было затихориться, прикинуться ветошью и не отсвечивать!
- И простить этому подонку мою ссылку?!
- Дура! Когда же ты поумнеешь? Нужно уметь смирять свой норов, научиться выживать. Думаешь, мне не хочется порой уничтожить этих двух зарвавшихся идиотов? Я любил твоего брата! Но ты же сама побывала в шкуре Сэма, ты знаешь насколько ему легко манипулировать людьми. Он великолепен! Перед его невинными глазами откроются любые врата. А Дин ему просто необходим для выживания. И ему еще предстоит сыграть свою роль.
Речь его потихоньку теряла обороты и к последним словам они оба уже успокоились.
- Так что мне делать, папа? – наконец, задалась умным вопросом сумасшедшая девица.
- Что делать, что делать… - проворчал недовольный отец. Ему хотелось бы решить все по-другому, но другого выхода ему не оставили. – Укройся где-нибудь и не высовывайся с пару дюжин лет. Домой тебе все равно нельзя, так что можно сказать, своего ты добилась. Если тебя не растерзает Асмодей, за попытку убить Дина, то достанут дамы с тем, чтобы ты рассказала, подробности о Сэмми и его сексуальных подвигах.
- А твой начальник?
- Мой начальник доволен тем, что он получил подтверждение тому, что Дин будет защищать своего брата, что бы тот не натворил. Это греет его душу надеждой, что сможет заполучить и этого воина, и тем самым насолить Асмодею.
- Значит я…
- Будешь жить здесь, и, возможно, через какое-то время очень пожалеешь об этом. Прощай, малышка!
С этими словами Азазель вышел, оставив дочь одну посреди разгромленной комнаты. Больше им не суждено было встретиться.