Название: Рагнарёк
Автор: Klea
Бета: нет
Каноны: Supernatural
Персонажи: Сэм и Дин Винчестеры, Локи
Размер: миди, 5223 слова
Категория: джен
Жанр: фантастика, мистика
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: У Винчестеров всегда хватает проблем мирового масштаба, а Апокалипсис для них — не разовое событие, а уже семейное дело. И тут выясняется, что они чуть не пропустили очередной конец света.
Картинки для вдохновения: раз и два.
Примечания: Очень вольная фантазия на тему скандинавской мифологии и мифологии сериала "Сверхъестественное". Хронологически - где-то в районе 11 сезона.
читать дальшеЕсли бы Дин знал, к чему приведет его обычное замечание, может быть он промолчал бы. А может и нет. В конце концов, оно было совсем невинным.
— Ну и холодрыга, — сказал он, вваливаясь в номер мотеля. — Надо было рвануть во Флориду. Там тепло и по улицам ходят девушки в купальниках.
— Там тоже бывает снег, только редко, — спокойно ответил Сэм, принимая из рук брата, стаканчик с горячим кофе, и тут замер. Кофе было забыт, а так и не согревшиеся руки вновь запорхали над клавиатурой ноута.
Не дождавшись еще какой-то реакции, Дин пожал плечами и завалился на кровать. Через какое-то время его сморило, лишь сквозь сон он слышал, как Сэм ходит, кому-то звонит, но это был привычный шумовой фон, а усталость больше, чем любопытство.
— Дин, вставай, нам пора! — С этого началось следующее утро. — Если хочешь, доспишь в машине, я поведу.
Дин с трудом разлепил глаза и увидел уже полностью одетого Сэма, слишком бодрого на любой вкус. Расспрашивать и отговаривать было бесполезно, это сразу стало понятно по упрямо сжатым губам и озабоченной морщинке между бровей. Ворча про себя, Дин поднялся, умылся и вышел из номера. Все вещи были уже собраны, а "Детка" дышала в предвкушении нового пути. Дин сел на пассажирское сидение и снова закрыл глаза. Открыл он их уже под Литтлетоном.
— Я долго спал? — поинтересовался он.
— Около пары часов. Поспи еще, нам ехать еще прилично, — ответил Сэм, не отрывая взгляда от дороги.
— Могу я теперь поинтересоваться, куда мы едем?
— В Мэн.
Сказать, что Дин так уж удивился, было нельзя. Он уже ко всему привык. Но последующий вопрос прозвучал логично:
— И зачем?
— Просто поверь мне, нам нужно туда, — ответил Сэм в лучших своих традициях.
— Я не сомневаюсь, что надо, только хотелось бы знать зачем. И почему такая срочность, у нас опять конец света?
— Скорее всего, да, — кивнул Сэм.
— Интересное кино. И почему я не в курсе? — Дин не позволил скептическим ноткам вырваться наружу. В конце концов, когда у твоего брата почти прямая связь с дьяволом, то к нему стоит прислушаться насчет возможного конца света.
— Потому что в устроении этого мы почти не участвовали и, кажется, прозевали.
— Так, с этого места поподробнее.
— Дин, ты никогда не задумывался о том, что Апокалипсис не единственный предсказанный конец света? В каждой религии и мифологии есть что-то подобное под разными названиями.
— Надеюсь, ты не о конце календаря майя говоришь.
— Нет, к этому времени, Врата Адовы уже были открыты.
— Да, а Врата Рая закрыли и случился ангелопад.
— Чем тебе не конец света?
— И что по твоему мы пропустили?
— Рагнарёк.
Этот неожиданный ответ все же выбил Дина из колеи. Он попытался припомнить, что он читал про конец света по-скандинавски, но единственное, что ему вспомнилось, это культ вервольфов Пасть Фенрира, и ничего больше толкового в голове не всплывало, кроме какой-то махаловки с участием Одина и Тора. Дин посмотрел на брата в надежде на более развернутый ответ. И Сэм не подкачал.
— Рагнарёк — это гибель богов в германо-скандинавской мифологии. И предвестием его должна была стать гибель Балдура. А он как раз погиб на наших глазах.
Дин припомнил давние события и собрание языческих богов. Тогда выжила только Кали, а остальные погибли в попытке убить Люцифера.
— Подожди, не гони лошадей. Это было, — Дин задумался, подсчитывая, — около шести лет назад. Или мне кажется, или Рагнарёк должен был произойти раньше. К тому же мы уничтожили культ Фенрира.
— Пасть Фенрира — это именно культ и к настоящему концу света имеет мало отношения, как мне кажется. Приблизить они могли, но сотворить — вряд ли. Они не смогли бы убить Одина, — привел свой довод Сэм, и с этим сложно было поспорить.
— Но Один все же сдох в том отеле, некому больше устраивать вакханалию.
— Не думаю, что Один и Балдур были единственными богами скандинавскими богами. Пантеон был велик, а боги в большинстве своем бессмертны. К тому же тогда меня это не напрягло, но Один не принял всерьез угрозу от Люцифера и его братьев. Словно он знал, что это не подходит под предсказание Вельвы.
— Да, — припомнил Дин. — Он тогда говорил, что Рагнарёк начнется, когда поднимется этот... как его.. В общем должен всплыть змей, а его самого съесть огромный волк.
— Ёрмуганд и Фенрир, дети Локи, — поправил Сэм и добавил. — Возможно, они такое же порождение иллюзий, как и все у Локи.
— Ты имеешь в виду, Гавриила? Да, он жук тот еще был.
— В легендах говорится о таких предвестниках: смерть Балдура, нарушение родовых норм, кровавые распри родичей, моральный хаос, а так же "великанская зима".
— Ну со смертью все понятно, с родственными распрями и хаосом тоже вполне. Что мы можем считать за " нарушение родовых норм"?
— Кажется, с этим тоже все несложно. Взять тех же ангелов, демонов и людей. Все мы дети Бога, как говорится, а вот отношения в семье — так себе, — пошутил Сэм.
— Зима?
— Ну, она в этому году так же аномальная.
— Судя по ящику и прогнозам погоды, то аномальная у нас чуть ли каждая вторая, — усмехнулся Дин, знакомый с телевидением чуть лучше и больше Сэма. — Не довод.
— "В день Рагнарёка чудовищный волк Фенрир освободится от своих пут и проглотит Солнце, погрузив мир во тьму," — процитировал на память Сэм. — Тебе ничего не напоминает?
Дин задумался. Единственное, что приходило сейчас ему в голову при слове тьма — Амара. И ее по сути выпустили они с Сэмом.
— Нет, нет, Сэмми, если бы было все так просто, — запротестовал Дин.
— Не просто, — перебил его Сэм. — Но вероятность есть.
— Это ничего не доказывает, — продолжал настаивать Дин. — У тебя есть что-то помимо выдержки из Википедии?
Сэм не ответил, хотя было видно, что у него есть еще один, возможно сокрушительный довод, но он явно не хотел его озвучивать.
— Дин, просто поверь. Рагнарёк очень возможен. Я знаю. А раз Одина больше нет, то у богов проблемы.
— Вот только не говори, что ты собираешься спасать древних богов, — возмутился Дин.
— Людей, Дин, людей, — запротестовал Сэм. — Когда гибнут Боги, с ними гибнут и люди.
— Люди гибнут, и когда боги живут. Напомнить тебе людей, чуть не ставших пищей этих самых богов?! — взорвался Дин. Он, правда, перестал понимать, что происходит, куда они несутся на всех парах. Он хотел бы сказать еще что-нибудь, но тут Сэм выпалил:
— Я видел сон.
Дин замер. За десять с лишним лет он привык, что к снам брата нужно относится всерьез, может не понимать буквально, но точно уж не отмахиваться.
— Рассказывай, — буквально приказал он. Сэм вздохнул и, все так же не отрываясь от дороги, тихо заговорил.
— Это место где-то на севере. Я стою на заснеженном берегу и вижу, как из глубин поднимается гигантский змей. Сначала из воды появляется огромная голова, она поднимается все выше и выше над водой, а я только и могу смотреть, как она вырастает. Тело змея кажется нескончаемым. Он все тянется вверх, пока у него хватает сил, но потом со всей силы погружается в воду, и огромная волна накрывает меня.
Сэм замолкает, Дин же не может понять, что в этом такого страшного и как Сэм вообще смог связать змея из сна с этим... Ёрмугандом, — он с трудом вспоминает имя этой ползучей гадости. То только он хотел задать вопрос брату, как Сэм продолжил.
— Я не помню, как умирал во сне. Просто как-то в следующее же мгновение очутился на Нагльфаре, корабле мертвых. Я знал, что мертв, и что вокруг меня только монстры и мертвецы. Я видел много знакомых лиц: и тех, с кем сражался, и тех за кого, и многие из тех, кого я убил, стояли радом. Но тут мы были единой армией, призванной сокрушить асов. Я видел свое отражение в глади льда, по которому катился наш Нагльфар. И мои глаза были белыми и светились.
Сэм замолчал, лишь по рукам, судорожно сжимающим руль, было заметно с каким напряжением он ждет первых слов Дина. А тот не знал, что ему сказать. Все услышанное казалось такой несусветной чушью, но... Но это же Сэм, с которым вечно что-то происходит, и главное он верит, в то, что это не просто ночные кошмары. Хотя сам на обычный кошмар это и правда не похоже. С чего бы? Скандинавские боги и прочая нечисть давно не мелькала в их делах.
— Почему ты решил, что это вещий сон? Может это насланное ведение?
— Потому что Желтоглазого больше нет, а Люцифер бы не заморачивался Рагнарёком, скорее показал бы что-то, что заставило бы меня впустить его. Снова.
— Да, сюжетец для него несколько необычен, — согласился Дин. — Но может это просто кошмар. Ты на ночь ничего не смотрел или не читал, что-нибудь про Одина, Тора или Локи?
— Нет, Дин. Я обычно не запоминаю свои сны, если они не повторяются, или если они не насланы.
— Ты сам это сказал, — подловил его на слове Дин.
— Но мы не можем сказать, кто и зачем прислал это видение. Зато я знаю, куда нам нужно ехать, чтобы как-то изменить его.
— А тебе не кажется, что это ловушка? — пришла в голову Дина разумная мысль. — Может кто-то хочет, чтобы мы примчались к нему именно потому, что хочет такого будущего.
— Кто так могуществен, что смог пробиться сквозь все защиты? С Желтоглазым и Люцифером у меня особая связь, можно сказать кровная.
— Твою кровь достать не такая уж большая проблема, — хмыкнул Дин. Но уже не пытался отговорить брата. Хорошо хоть один не уехал и не факт, что не удерет, если его попытаться остановить. — Так куда мы едем?
— На север от Миллинокета, —послышался быстрый ответ. — Не могу сказать точно, но я почувствую.
Сэм заметно успокоился, когда Дин не стал сильно возражать против этой поездки, даже не возразил, когда Дин включил диск "Металлики". Он был полностью сосредоточен на дороге, но из его тела ушло напряжение. Их теперь было двое против очередного конца света.
До Миллинокета они добрались к вечеру. Выбрав небольшой придорожный отель на окраине города, они остановились, чтобы переночевать. Проведя весь день за рулем, Сэм быстро вырубился. Дин же напротив, никак не мог заснуть. От бессонницы он засел за ноут, чтобы восстановить в памяти скандинавскую мифологию. Но вместо этого увлекся продукцией Марвел. Правда, их вариант истории Одина, Тора, Лики и иже с ними смотрелся еще более дико, чем видения Сэма. Правда, женская версия Локи впечатлила. Дин даже задумался о Гаврииле в столь же привлекательном виде. На этом его бессонница закончилась.
Утро же началось ровно так же как и предыдущее: Сэм поднял его и начал торопить. Правда на этот раз поспать в машине нормально не удалось — напряжение Сэма выбивало из колеи. Казалось, Дин слышал как у того скрепят зубы, а каждая молекула его тела словно рвалась вперед, обгоняя "детку".
Правда и ехали они недолго. Два часа они кружили по проселочным дорогам, чуть ли не застревая в снегу, пока Сэм резко не остановился.
— Дальше пешком, — сказал он и вылез из машины в снег.
Такого поворота Дин не ожидал. За бортом был далеко не месяц май, а снега навалило по колено. Но переупрямить младшего брата не представлялось возможным. Тем более тот уже доставал из багажника теплые куртки, ботинки и рюкзаки. Делать было нечего: или они и дальше идут вместе, или у мелкого хватит ума поперется одному. Так что ворча про себя Дин экипировался, прихватил один из рюкзаков и пошел за братом след в след.
Тот двигался по снегу, как настоящий сохатый. Дин улыбнулся про себя этой мысли. Но уже минут через сорок пути ему стало не до смеха. Сэм шел абсолютно механически, одержимый только ему видимой целью, Дин же уже с трудом двигался за ним. Вскоре они вышли к какому-то небольшому замерзшему озеру и двинулись по его кромке, почти прижимаясь к окружающим его деревьям. Дину было интересно хотя бы взглянуть на карту, но любая заминка увеличивала расстояние между ним и братом. Сэм же не слушал ни ворчания, ни окриков, ни угроз оставить его, если он тут же не остановится. Кажется, что брат не слышал ничего. Более того, он повернул от берега и теперь бодро шагал к середине озера. Дин еще больше забеспокоился. Они не знали эту местность, не знали этого озера и выдержит ли лед человеческий вес. В воображении Дина уже рисовались картины, как ему приходится вытаскивать совсем не мелкого младшего брата из холодной воды и волочь обратно. Когда же под ногами особо громко хрустнул снег, Дину представилось, как уже под ним проваливается лед, он начинает тонуть, а Сэм, так ничего и не замечая, уходит. Его передернуло. Но он не успел испугаться за себя, так как Сэм словно спотыкнулся на ровном месте, застыл, а потом упал как подкошенный. Не задумываясь больше ни о чем, Дин рванул вперед к брату.
***
Проснувшись позавчера утром, Сэм точно знал, что ему нужно делать и куда направляться. Его не мучили сомнения и проблемы решения. Все его поиски информации и закономерностей были нужны не столько ему, сколько Дину, чтобы убедить его в правильности выбранного пути. Самому же Сэму не требовалось ничего уточнять. Он просто знал, что когда доберется до места назначения, то получит все ответы на незаданные вопросы, а может и решения важных для него проблем. Например, как победить Тьму и избавится от Люцифера. Он чувствовал себя виноватым и за то и за другое. Желая освободить брата от проклятия, Сэм искал и нашел средство уничтожить печать Каина и тем самым выпустил Тьму. И неважно, что он не знал о последствиях, а дело и вовсе заканчивали Кроули с Кастиэлем, но это же его идея. Как же была бы проще жизнь, если бы его убили еще восемь лет назад, а Дин просто не знал бы способа вернуть его с того света. Но Венчестеры оказались почти не убиваемыми. Это роднило их не то с богами, не то с проклятыми. Скорее уж со вторыми, признаемся честно.
Но при Дине он решил не заикаться на эту тему. Как и на тему истинной цели пути, о своих надеждах. Пусть даже ему придется умереть. В конце концов, он уже делал это и не раз. Одно то, что Дина не было на борту Нагльфара давало ему надежду на благополучный исход. Мысль о том, что по идее Сэм должен был быть на стороне асов, мелькнула и сгинула в небытие. В конце концов, он видел истинное лицо языческих богов, они далеко не столь белы и пушисты. Наоборот, мстительны, своевольны, кровожадны. Так что их не жаль. А вот для людей он почему-то не чувствовал угрозы. Что больше убеждало его в правильности решения.
Разговор с Дином вышел не так уж и плох. И пусть Сэму пришлось немного умолчать о своих целях и чувствах, но Дин его поддержал, а это уже хорошо. Значит, если что-то пойдет не по плану, если Сэм ошибся или что-то не сработает, Дин будет в курсе и найдет выход. Сэма словно отпустило, и дальше он действовал на одних инстинктах. С каждой милей пути его нетерпение только возрастало, но к вечеру усталость и напряжение взяли свое. Сэм буквально вырубился, правда ненадолго.
Вскочил он еще затемно. Потихоньку выбрался из номера, чтобы не разбудить Дина и отправился за покупками. Было чувство, что там, куда они направляются, им потребуется куда более теплая одежда и походное снаряжение. Дав Дину еще поспать, Сэм внимательно изучил купленную карту и прикинул направление, куда вело его внутреннее чутье. Путь им предстоял нелегкий.
Он оказался очень прав. Тащиться по снегу было непросто, но стоило только Сэму встать на выбранный путь, как снова включились те же инстинкты, что гнали его вчера. Он просто перестал замечать окружающее. И сколько так продолжалось, он не знал.
Внезапно все испарилось. Он словно достиг конца своего пути. Сэм замер на несколько секунд, оглядывая белое полотно снега, окружающего его, вдохнул холодный воздух. А дальше наступила темнота.
Когда он открыл глаза, пейзаж вокруг сильно изменился: вместо белого снега — красный песок и камни, вместо холода — жара. Сэм огляделся. Куда бы он не кинул взгляд, пейзаж был скучно однообразен.
— Да, согласен, картинка не радует, — послышалось позади него. Сэм резко обернулся, в глазах снова потемнело.
— Предлагаю снять куртку, а то изжаришься. Или тепловой удар заработаешь, — разумно предложил знакомый голос. Сэм расстегнул пуховик и скинул его с плеч, и только лишь после этого поднял голову, чтобы уставится в такие знакомые зеленые с ехидным прищуром глаза.
— Гавриил?!
— Увы, мой друг, — покачал головой Гавриил. — Всего лишь его тень. Просто думаю, что говорить с кем-то знакомым тебе будет проще. Вы, Винчестеры, весьма сложный народ и заставить вас доверять довольно сложно.
— Тогда кто ты? И где мы? — поинтересовался Сэм.
— Если тебе знакомо понятие Утгарда, то можешь считать, что мы именно тут.
Сэм припомнил все, что он знал об этом месте.
— Внешний мир, , не подчиняющийся мировому порядку, мир демонической магии.
— Кто-то хорошо делал домашнее задание, — похвалил его "Гавриил". — Тогда может назовешь и мое имя?
— Утгарда-Локи, — медленно произнес Сэм, начиная сомневаться в собственном рассудке.
— Браво, — похлопал ему хозяин этого мистического места. А Сэма слегка передернуло, уж очень тот был похож на знакомого ему Фокусника: то же лицо, тело, голос, повадки. — Все же ты действительно умница, Гавриил был прав. Правда он обычно говорил "умный, но дурак". Но что поделать, молодость, отсюда юношеский максимализм, помноженный на семейное упрямство. Люди говорят, что такое со временем проходит. Хотя люди вообще очень много говорят.
— Подожди, так ты настоящий Локи или все же вы разные? — спросил Сэм, пытаясь осознать, с кем а самом деле столкнула его судьба.
— Не тупи, с Локи ты уже встречался, но если хочешь, можешь и меня звать Локи. Вы, американца, ведь любите сокращать имена.
— Так что почему вас стало двое, — догадался Сэм, — а сказания лишь отразили это. А если вы умеете принимать любую внешность, то легко запутать окружающих, даже если они боги.
— Боги, — фыркнул Локи. — Боги не всеведущи и не безгрешны, уж ты то мог это понять. А уж их гордыня никогда не позволит им признать собственные заблуждения и исправить собственные ошибки. Тут даже Творец не исключение, а уж Один и его родня — тем более.
Сэм вынужден был согласиться с этим высказыванием, хотя его несколько покоробил тон. И Лики заметил это.
— Не стоит драматизировать. Все же в одном ему не откажешь, пропаганда у него шикарно работает, особенно последние две тысячи лет. А в остальном...
— Что в остальном?
— В остальном он такой же как все. Жестокий ревнивый гордец. И можешь не дергаться. Ты же уже слышал, что та Тьма, которую вы мечтаете победить, сестра вашего Бога? Предать сестру ради бездарного акта Творения. Мечтал создать идеальный мир, а получилось весьма посредственно. Понятно, что ты можешь и не согласиться, но предательства семьи точно не одобряешь.
Сэм лишь промолчал в ответ. А Локи все не останавливался.
— Запечатал Тьму, а печать поставил Люциферу, которого любил больше всех, совершенно не задумываясь, как это на том отразится. А когда тот не оправдал возложенных надежд, когда перестал быть идеальным с точки зрения своего Отца, то сослал его в Ад, в клетку. Вот такая вот любовь. Создал левиафанов, а потом не знал, что с ними сделать, и тоже запер. Про людей я вообще помолчу. Он создает себе игрушки, а потом закидывает их подальше, если не сломает раньше.
— Хватит, прекрати! — закричал Сэм.
— Хватит, так хватит, — согласился Локи. — Только признай, что Бог не идеален, и его творения, соответственно, тоже. Так как сказано в Писании, "созданы по Его образу и подобию". И это не только про людей. Нет и не может быть ничего идеального, поверь мне. Иначе развитие остановится. Вот посмотри на Таната.
— На кого?
— На Танатоса, на Смерть, называй как хочешь. Вот он мог бы быть идеальным, но культивирует в себе недостатки, чтобы не стоять на месте. Тьма та практически идеальна, и к тому же консервативна, как сейчас говорят, а потому никак не могла согласится с тем, что насоздавал ее брат. Ибо это нарушало привычный порядок. Отсюда конфликт: у них просто разное представление об идеальном мире.
— Откуда ты это знаешь? — неожиданно пришел в голову Сэму вопрос. Локи говорил так, как если бы сам при всем этом присутствовал. Но он не мог быть ни одной из изначальных сущностей, существовавших до рождения вселенной — Бог, Тьма, Смерть. Или он был создан наравне с архангелами?
— О, только не сравнивай меня с этими малышами, — фыркнул Локи. Содержимое мыслей Сэма явно не было для него загадкой. — Хотя по своему я любил каждого из них. Но моего любимчика ты знаешь.
— Гавриил.
— Да, у него на удивление получился весьма легкий характер. Удивительно, но он получился больше похож на меня, чем на своего отца. Вот Люцифер — истинный сын Бога, точное его подобие, потому и любим более всех. Михаил — тот больше на Тана смахивает.
— А Рафаил? — неожиданно для себя поинтересовался Сэм.
— Сказал бы, что в нем много от Тьмы, но не уверен. Собственно, когда они создавались, то вдохновение черпалось в окружающих, то есть в них всех есть что-то от нас.
— То есть ты одно из изначальных существ? Тогда почему про тебя совсем ничего не известно?
— А кто сказал, что совсем неизвестно? — ответил Локи вопросом на вопрос. — Ты никогда не задумывался, что тут работает принцип дуализма — если есть Тьма, то есть и Свет, а если есть Смерть...
Локи замолчал, давая Сэму самому додумать мысль.
— Жизнь?
— Именно. Жизнь, Магия, Творение — называй как хочешь.
— То есть ты Жизнь? — переспросил Сэм. Услышанное никак не укладывалось у него в голове.
— Персонификации Смерти или Тьмы и Светы ты же не удивляешься, так почему сейчас столько скепсиса. Но лучше зови меня Локи, — рассмеялось это невероятное существо. — Привык за столько столетий.
— Но разве не Бог есть олицетворение жизни?
— Ваш Бог — это чистый Свет, а свет жесток и не может создать жизнь, скорее испепелить уже имеющуюся. Обернись.
Сэм повернулся и увидел скелет огромного змея.
— Когда-то здесь было море, в водах которого плавал Ёрмуганд, но Свет высушил море и убил все живое.
— Вот почему Один не боялся... — внезапно сошло на Сэма озарение.
— Да, он знал, что предсказанный сценарий Рагнарёка невозможен, так как он сам приложил к нему руку.
— Как?
— Именно он показал сюда дорогу вашему Богу. Один тоже хотел стать Творцом, но оба были бездарны в плане эпистолярного жанра. А никакой графоман не любит критики в свой адрес. И уничтожить чужое творение всегда проще, чем создать свое.
— Такое ощущение, что ты обижен, — не смог смолчать Сэм, на что Локи только пожал плечами.
— Я может и нечто изначальное, то не идеален, так что мне тоже может быть больно и обидно, а еще я мстителен. Один умер от руки сына того, кого считал своим союзником. Это хорошая месть.
— Но тогда же погиб и Гавриил, — напомнил Сэм своему визави.
Локи только лукаво улыбнулся на это, но промолчал.
— Неужели... — Сэм никак не мог собраться и произнести крамольную мысль.
— Ладно, что это мы все обо мне да обо мне, — деланно спохватился Локи. — Я же звал тебя по делу.
— Я так понимаю Рагнарёк отменяется.
— Естественно, Вала всегда умела рассказывать мрачные истории, а уж как она это делала... Даже богов могла напугать. Хотя фантазия у нее все же так себе. Корабль из ногтей мертвецов. Сразу понятно, что в судостроении она ничего не смыслила. К тому же почему он такой тяжелый у нее оказался? Он же из ногтей, какой в них вес?
— Ты отвлекся.
— Да, извини, больная тема. Но что поделаешь, лучшее оружие женщины — ее злокозненный язык и такая же фантазия.
— Почему-то мне кажется, что у нее был мотив, — не смог удержаться от замечания Сэм.
— Как я сказал, все мы не без греха, — Локи отнюдь не выглядел смущенным. — Я тоже. Но в отличие от остальных я могу признавать свои ошибки.
— Это какие же?
— Когда-то давно я стал невольным виновником конфликта между братом и сестрой, ибо мои откровенные сомнения в созидательных и творческих способностях одного из них послужили основанием для создания материальной вселенной.
— Ты хочешь сказать, что Бог создал мир назло тебе?!
— Нет, он хотел превзойти меня. Он хотел создать материальный мир. Ты же не думаешь, что все это материально?
Локи щелкнул пальцами, и мир вокруг изменился. Это было так похоже на Гавриила, в образе которого предстал Локи, что Сэм в очередной раз вздрогнул. Кажется еще немного, и его мозг откажется воспринимать реальность. А реальность, — или очередная иллюзия, — тем временем преобразилась в совершенно банальный кабинет психоаналитика с традиционными креслами и даже диванчиком. Сэм скривился. Все его посещения психотерапевтов ничем хорошим не заканчивались. Локи уловил это и снова сменил окружающей пейзаж на домик на берегу озера, на деревянном причале из поджидали плетеные кресла. Устроившись в одном из них, Локи откуда-то достал удочку и начал насвистывать тихую мелодию. Сэм, подумав, устроился во втором кресле.
— Значит, все иллюзия?
— Даже я, — кивнул Локи, замолкая на половине фразы. — Это магический мир, где все существует по моей воле. Это истинное творение, не привязанное к материальной оболочке, это мир мыслей и фантазий. Многие дети, когда засыпают, попадают сюда, помогая создавать и преобразовывать мое владение.
— А потом?
— А потом они вырастают, и большинство забывает об этом месте.
— Значит тот мир, что уничтожил Один...
— Это тоже фантазия, но уже не моя. Их мысль оказалась разрушительна, но они здесь не властны. Здесь не работают их законы.
— Мне становится трудно тебя понимать, — посетовал Сэм.
— Тут уж ничем не могу помочь, — пожал на это плечами Локи.
— Но зачем ты все же меня звал сюда?
— Винчестеры, — деланно вздохнул Локи. — Только начнешь говорить о приятном, так они сразу переходят к делу. Никакого изящества. Ладно, давай о деле. Ты ищешь способ остановить Тьму и не поддаться Люциферу, я могу тебе в этом помочь.
— Как?
— Начнем с проблемы с Люцифером. Ни одно тело не может быть захвачено, если оно уже кем-то занято.
— Ты предлагаешь мне впустить в себя еще кого-то? — возмутился Сэм.
— Не себя, не волнуйся. Меня ты не выдержишь, да и серьезен ты для меня слишком. Нужен кто-то помельче, но чтобы с помощью его силы ты смог бы повлиять на ситуацию с Амарой. К тому же кто-то, кто не имел бы желания бороться за тело, кто был бы под контролем.
— Такое возможно?
— Нет ничего невозможного. Надо только подобрать кандидатуру, — задумался на пару секунд Локи. — Хотя чего подбирать, ты уже и так знаешь, что я предложу, не так ли?.
Сэм задумался. Он чувствовал, что сны посылаемые ему были не случайностью. Он вспомнил поднимающуюся из воды голову Мирового змея.
— Ёрмуганд, — ответил он на выдохе.
— Ну, он единственный из моих детей, кто точно не станет бороться за превосходство. Он вообще малыш тихий, спокойный, спит большую часть времени. Так что сил он тебе прибавит, немного мудрости, ну может привычек каких полезных или вредных, но контролировать тебя не будет, тут не его стихия, он не альфа. В отличие от того же Фенрира, вот тот бы поборолся бы за главенство. Так что поверь, Змей будет лучшим выходом.
— А что с Амарой? — спросил Сэм.
— Делаю вывод, что кандидатуру мы согласовали, — довольно улыбнулся Локи и тут же сделал серьезное лицо. — С Тьмой и проще и сложнее. Тут я планов тебе рисовать не буду, но, если нужно, у Йорма хватит сил удержать и Тьму. Но готов ли ты обвиться вокруг ее темницы кольцом и держать ее там вечно? Хотя по глазам вижу, что готов, — ответил сам себе Локи и продолжил. — Это один из способов. Но думаю, ты найдешь еще, возможно, лучше. Помни только, что Уроборос — символ вечности и перерождения, а еще времени и множественности вселенных, и еще много чего. Так что мир ты удержишь. Ну как, по рукам?
— А что тебе с этого всего? — все же спросил Сэм, хотя для себя уже все решил. Зря что ли он так мчался сюда.
— Понимаешь, — вздохнул Локи, — привык я к вашему миру, там мои дети, ученицы и воспитанники. Все же люди мне изначально куда ближе что крылатых засранцев, что дермодемонов. Хотя и среди них попадаются весьма любопытные экземпляры. Но люди в какой-то мере и мои творения, все же я немало в них сложил своего. Так что я переживаю, что пока Тьма и Свет будут мерится силами и перетягивать на себя одеяло, они сломают игрушку, чтобы никому обидно не было. Мне этого очень не хотелось бы.
Этот довод Сэм понимал и принимал. А может все дело в том, что он испытывал доверие к сидящему напротив Локи с лицом Гавриила. Вроде и не с чего, сколько крови он у них с братом попил. Но...
— Дин, — внезапно вспомнил брата Сэм и подумал, что тот не обрадуется такому решению.
— Да, Дин, — спохватился Локи. — Куда же без Дина. Думаю, что с ним ты тоже решишь проблему, в конце концов, кто я такой, чтобы мешать вашей счастливой и долгой семейной жизни. Напоминаю, бессмертие и перерождение. Над моими детьми Смерть не властна, и над теми, кто под их защитой.
Это было финальной каплей, перевесившей чашу весов. И Локи это чутко отловил. В его пальцах материализовалось золотистого цвета яйцо. Вслед за ним откуда-то появился небольшой ножик, которым Локи отсек верхушку, а затем разболтал желток. Получившееся "блюдо" он протянул Сэму со словами: "Скушай, деточка, яйцо диетическое".
Сэм с осторожностью взял в руки предложенное яство и опрокинул в себя. По вкусу эта смесь напоминала рождественский эгг-ног, в который перелили алкоголя. В следующую минуту его скрутило от резкой боли в животе. Сэм вывалился из кресла и забился в конвульсиях. Боль была практически невыносима. В животе и груди пекло так, словно он проглотил живой огонь. С потом его столкнули в воду. В голове пронеслась мысль, что смерть — все же чрезвычайно неприятная штука, и он отказывается больше так умирать. Кто-то внутри словно бы согласился с ним и даже вроде посочувствовал. В следующую минуту боль прекратилась так же внезапно, как и началась.
Сэм оттолкнулся от каменистого дна и всплыл на поверхность. Его тело было послушно и полно сил, как никогда. Он рывком почти выдернул себя на деревянный пирс, где его дожидался Локи. Сэму очень хотелось бы сказать, что он думает о богах и их играх, но Локи его опередил.
— Извини, — спокойно сказал он. — Перерождение — это всегда больно, можешь мне поверить. А теперь тебе пора. Прости, инструкцию не прилагаю, сам разберешься. Нет на это времени, там твой брат с ума уже сходит, того и гляди привлечет ненужное нам внимание. Так что ноги в руки и вперед.
Сэм посмотрел на него, не понимая, как ему осуществить это, так как он не знал как вообще здесь очутился.
— Пожелай этого, бестолочь. Ну или можешь в дверь выйти, — Локи указал на домик позади себя. — Любая дверь может быть проходом, пока не научишься. Да, только Дина пока так не таскай, ему на пользу не пойдет. А сам тренируйся, любая сила любит, когда ее используют. Что созидательная, что разрушительная. Помни об этом.
— Спасибо, запомню.
— И да, еще одно, — донеслось до Сэма, только и успевшего сделать несколько шагов. — Помни, что Тьма — это еще не Зло, а Свет — не Добро. Что все эти понятия придумали люди и они весьма относительны. А те существа, что ты называешь Богом и Амарой, — вообще не люди и мыслят другими категориями.
— Я запомню, — пообещал Сэм и направился к дому. На пару секунд он замер перед дверью, переводя дыхание и пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце, но, собравшись с силами, рванул на себя дверь и буквально вывалился за порог.
Следующее, что он почувствовал, как кто-то тормошит его, трет лицо и зовет по имени.
— Дин, — прошептал он потрескавшимися на морозе губами.
— Сэмми, — голос Дина был очень взволнованным. — Как ты, что болит?
— Я в порядке, — прошептал Сэм.
— В порядке ты будешь, когда мы выберемся их этой глухомани и найдем теплое место. Ты идти то сможешь? — Дин потихоньку успокаивался.
— Если поможешь встать.
Не говоря больше ничего, Дин помог брату подняться. Ноги слушались плохо, тело словно было чужим, задеревеневшим. Первые шаги в обратную сторону дались очень тяжело, но потихоньку идти стало легче. Горячая кровь снова побежала по венам и артериям, согревая озябшее тело. Через пару часов, когда они добрались до машины, Сэм уже чувствовал себя как никогда живым и полным сил, тогда как Дин, явно двигался на одном только голом упрямстве.
Машина остыла, но все же завелась, что сама по себе было чудом. Сэм врубил печку на полную катушку и краем глаза посматривал на брата, который пытался согреть хотя бы руки. Молча они добрались до того же отеля, из которого выехали утром. Сэм уложил брата в кровать, напоив горячим чаем с виски, раздобытыми в забегаловке при мотеле.
— А теперь спи, завтра будем разговаривать, — предварил он все вопросы, хотя и не ожидал, что это сработает. Но неожиданно Дин заснул, хотя еще секунду назад был, кажется, готов выпытать все чуть ли не с применением силы.
Они поговорят завтра на обратной дороге. Дин сядет за руль и будет больше занят дорогой, чем братом, и тогда будет проще обойти тяжелые моменты в разговоре. К тому же у Сэма теперь есть еще несколько лишних часов, чтобы придумать, что и как рассказать о том, что случилось на заснеженном озере, почему Рагнарёк отменился, и откуда у него на груди выжженный знак свернувшегося в кольцо змея, кусающего себя за хвост.